Ветер противоречий [Сборник] - Сергей Телевной

Появилась поминальная водка в пластмассовых стаканчиках, которые весенний ветер норовил опрокинуть.

— Быстрей наливай, чтоб не сдуло… — спешили немногочисленные участники церемонии.

— Водка с нашего спиртзавода?

— А откуда же еще!..

Капитан приметил растроганную девушку, нелепо прижимавшую к себе цветастый пакет с бутылкой молока.

— Я тебя подвезу в город, — сказал он убедительно.

— Спасибо, — с радостью согласилась Люда.

Ехали молча. Люда украдкой рассматривала капитана: «Видно, еще молодой, а уже седой».

На У-образном перекрестке сферическое зеркало обнаружило выползающий КамАЗ — опять же с парящей из цистерны бардой. Капитан не стал уступать дорогу, напротив — решительно прибавил газа:

— Заколебали, шакалы вонючие!..

КамАЗ резко затормозил. Водила выскочил из кабины и буйно размахивал плетьми рук вослед наглой «Калине». Осоловелый его напарник, «подносчик снарядов» тоже вывалился из машины — с разбитым носом. Сел по-зэковски на корточки и уставился в землю.

— Такая вонь от этого спиртзавода, куда только ни обращались, — Люда таким образом поддержала решительные действия капитана. «Калина» выскользнула из зоны ответственности кривого зеркала.

— Приехали, вот здесь я живу, — виновато улыбнулась девушка.

— Ты в детсаде работаешь? Завтра заеду за тобой, — сказал буднично капитан.

— Вот молоко, возьмите, пожалуйста. Домашнее… Может, для детишек ваших…

Капитан, конечно, не стал говорить ей о дочурке, отлученной зловредной бывшей женой. Зачем?

…На обратном пути капитан воспользовался предостерегающими услугами выпуклого зеркала — пропустил опять мчавшуюся куда-то с мигалками и сиреной пожарную машину.

Моздок

Я пацан из подвала, или Медаль за покорение Ханства Кокандского

Над заводскими окраинами города шел мерзкий осенний дождь. Солнце, тусклое, как старинная медаль «За покорение Ханства Кокандского», пыталось пробиться и растопить атмосферу. Но, как всегда, далеко от окраин — над центром города. А здесь какой-то злостный синоптик сидел в ворохе туч и надавливал бледным пальцем на слезные железы неба. Ветер тягостно пересказывал прогноз погоды. Получалось, что бабье лето на Урал нынче не вернется, придется жить без него.

Четверо подростков, оставшихся без попечительства солнца и родителей, выбрались из подвала недостроенного дома и побрели через унылый пустырь к автобусной остановке. Там ядовитым светом искрились игровые автоматы. Им, автоматам, никакого дела не было до бабьего лета. А пацаны вот думали сейчас, чем заняться. Потому что игровые автоматы сверкали зазывно, а денег не было ни у кого. Играть между тем нестерпимо хотелось. Особенно выигрывать.

— Как это денег нет ни у кого? — самый борзый из пацанов Аркан кивком указал на стайку пассажиров. — У них-то есть!..

— Или мобильники есть, — уточнил чахлый, виртуозный в карманных делах Гоша.

На остановке, прячась от атмосферы под козырьком павильончика, нахохлился десяток пассажиров в ожидании автобуса.

— Ну и погода! — возмущалась толстушка лет сорока, трогательно прильнув ухом к серебру мобильника. — Вот стою на остановке, жду автобус, — рассказывала она кому-то в трубку.

Аркан узнал в тетке училку, которая когда-то оставила его на второй год.

— Какое там бабье лето! — возмущалась в трубку педагогша. — Какая там пора, очей очарованье!..

Прыщавый Митроха, носящий кликуху Урюк, услышал строки высокой поэзии и вспомнил: он тоже сочинитель одного забойного стишка для пацанской рок-группы.

Я пацан из подвала,Я пацан-подвал.Ты заткни свое хлебало,Пока его я не порвал!

Урюк Митроха бубнил себе это под нос.

— Ну, пока! Я к тебе после семинара заеду. Что за семинар? А… «Влияние социальной среды на девиантное поведение подростков». Да, я выступаю с докладом, представляешь… Что? А, это не мой телефон, у своей Диашки взяла. Ну, пока… — она небрежно бросила серебристый слиток «Нокии» в целлофановый пакет с надписью: «Белая звезда — новое поколение пластиковых окон». Новое поколение в лице сочинителя Митрофана усекло это и навострилось.

— Ты видел, эта гусыня мобильник в пакет бросила?

— Ну… Оттирай ее, я прикрою. А Гошка свое дело сделает и Черепу мобилу скинет.

— Как в прошлый раз…

— Ну… — удовлетворенно перемигнулись пацаны, вдохновляемые недавней удачей, когда за день две мобилы «подняли».

Череп — четвертый в пацанской компании — в знак понимания только шмыгнул мясистым носом.

Добыча казалась легкой. Новое поколение начало толкаться, пытаясь влезть в набитый автобус. Только Аркан вел себя культурно.

— Извините, тетенька… Проходите, — это он так галантно Бабьему лету.

Та лучезарно улыбнулась, выказав нехорошие зубы, и, помня, как среда формирует девиантное поведение подростков, педагогично сказала:

— Спасибо, воспитанный мальчик.

— Пожалуйста, пожалуйста… — окончательно вошел в роль Аркан, зажимая между дверными створками пакет с «Новым поколением пластиковых окон». Он затылком почувствовал, как шустряк Гоша чиркнул лезвием по «пластиковым окнам». Череп подхватил серебряный слиток телефона и шмыгнул за остановочный комплекс.

Сочинитель Урюк и положительный Аркан для отмазки проехали остановку. Аркану даже пришлось расстаться с заначкой — пятирублевой монетой, оставляемой «на развод» после выигрыша в игральный автомат. Был вынужден билет купить, как последний лох.

Урюк Митрофан, довольный удачной охотой, гундосил: «Я пацан из подвала, я пацан-подвал. Ты не щелкай хлебалом, пока очко я не порвал…» Творческая находка ему понравилась.

Они с Арканом выскочили на следующей остановке.

— Все путем, в натуре…

— Надо Черепа и Гошку найти. Наверное, в подвал забурились.

— Пихнем трубу, куда пойдем?

— Может, поиграем?..

— Надо хавки купить, жрать охота!

— Ты вечно жрать хочешь, у тебя что, прямая кишка?

В отместку за оскорбление Митрофан полушутя-полусерьезно стукнул Аркана по почкам.

— Ты что, опупел? А может, у тебя глисты? В жопе чешется? — Аркан расхохотался.

Это было уже слишком.

Сочинитель Урюк, откинув капюшон, начал по-взрослому мутузить своего более крепкого другана. И приговаривал: «Я пацан-подвал… Я хан из подвала».

— Эй, прекратите, милицию вызову, — закудахтала какая-то проходившая мимо бабуля.

Вызывать ее, любезную милицию, не надо было. Курсанты местной школы милиции, которые патрулировали с толстым прапорщиком центральную улицу микрорайона, уже бежали к дубасившим друг друга подросткам.

Курсанты, впервые вышедшие на дежурство и вооруженные настоящими резиновыми дубинками, по-ребячьи хотели испробовать воспитательную силу спецсредства ПР-90, то есть палки резиновой.

Но кудахчущая бабулька прикрыла балбесов.

— Товарищи офицеры, ребятушки дорогие, не трогайте их, это мои внуки-басурманы, — обратилась она к курсантикам, произведя их сразу в офицерские чины. — Товарищи командиры, я ведь и сама мать офицерская.

Новоиспеченные внуки только сейчас опомнились и поняли, что их ждет. Бойко мыслящий Аркан вошел в роль и затараторил:

— Ой, бабуля, мы как раз к тебе…

— Так пойдемте, чего стоите!.. — кудахчущая бабулька потащила «внуков» прочь от «товарищей офицеров». Те досадливо гнули упругие дубинки — жаль, не пришлось употребить по назначению.

Удалившись от угрозы, потасовщики хотели было отправиться на поиски Гоши и Черепа — мобильник надо же пихнуть. Этим соплякам нельзя было доверять.

— Ладно, бабуль, спасибо за спасение, — хихикнул Аркан, пряча смущение, — мы пошли…

— Ну уж погодите, отработать надо.

— Ты че, бабуля, нам некогда!..

— А если б дубинками вас отходили, было б когда? — с укоризной посмотрела мать офицера на «внучат».

— При чем тут это?

— А при том! — бабуля комично уперла руки в бока.

— Ну, что надо сделать-то? — замялись пацаны.

— Да мало ли работы у одинокой бабки найдется? — неопределенно сказала она.

— Ну ладно, только предупрежу пацанов своих, чтоб подождали. У нас сегодня репетиция. Я на гитаре играю, Митроха стишок вон сочинил, — говорил полуправду Аркан.

— Знаю уж ваши репетиции. Клей нюхать да телефоны тибрить.

Пацаны обомлели, когда ушлая бабка про телефон сказала, но виду не подали. Аркан как ни в чем не бывало достал свою мобилу:

— Слушай, Череп, это Аркан. Все нормально? Короче, мы с Митрохой будем часа через полтора. Ничего не делайте без нас. Ждите в подвале. Понял, да?